Проект "Неизвестный Казахстан" от Photosafari.kz

23-24 марта во дворце спорта и культуры им.Б.Шолака в рамках ярмарки "Арт-Индустрия" пройдёт новая фотовыставка "Две любви, две страсти", представленная сообществом Photosafari.kz.

Лейтмотив фотовыставки - история любви природы и человека, их встречи и переплетение судеб. Одна часть работ показывает утопичность и вдохновение казахстанских пейзажей, а другая обнажает их потаённые уголки, воплощая в образах сокровенную связь человека и природы.

Приглашаем на выставку!
Вход: 300 тенге.
Для журналистов и блоггеров: бесплатно (позвонить по тел. +7 701 766 81 13)

Контактная информация:

Тинка Кретова

Телефон: +7(705) 2181357

Сайт: http://photosafari.kz/

E-mail: intelmam@mail.ru

С 23 по 26 августа состоялась пятая поездка команды Photosafari.kz в рамках проекта «Неизвестный Казахстан», проводящаяся под эгидой Фонда Первого Президента и корпорации Canon.

Джунгарский Алатау поражает воображение! Он представляет собой 450 километров живописнейшей горной цепи на границе Казахстана и Китая. В многочисленных ущельях бурлят ледниковые реки, кроются прозрачные озера, вольно проживает всевозможное зверьё. В восточной части гор распахнуты Джунгарские Ворота – проход для самых мощных на территории СНГ разрушительных ветров.

В этой поездке нам довелось познакомиться лишь с маленькой частью сказочной Джунгарии – ущельем реки Коры. Её воды берут начало на высоте более 3000 м над уровнем моря, среди дающих талую слабину вековых льдов.

Студеное, играющее на валунах, течение, ещё больше разгоняется от втекающих, обманчиво мирных, ручьев и грозных, крушащихся со скальной высоты, водопадов. Самый высокий из них (около 120 м) – водопад Бурхан-Булак.

Как будто пар из гейзера, шипит и рвётся вниз неудержимым потоком энергии тугая ледяная вода. Она срывается со скалы огромной прозрачной змеёй, превращаясь у самой земли в трёхглавого дракона.

В бесстрашном прыжке вода устремляется на дно ущелья, грозясь с легкостью снести всё на своём пути, но вскоре встречает порог, за ним другой – и каскадом, укрощено стекает в мирную чистую заводь.

От воды восходит влажный звенящий ледниковый воздух. Кажется, будто он – всего лишь иное состояние той же рокочущей субстанции, что и водопад.

Раньше к Бурхан-Булаку можно было попасть через город Текели, так как именно от него начинается Коринское ущелье. Однако в июне 2010 года уровень Коры сильно поднялся и все мосты снесло. Восстановить их было бы делом нехитрым, но река размыла и известняковую гору под названием Белый Яр, по которой проходила старая дорога.

Из-за невозможности проезда со временем было брошено несколько пасек левого берега Коры, а попасть в ущелье стало возможным только через Капальский Извоз (или Взвоз).

Коринское ущелье покоряет мгновенно – на дивных выгоревших скалах нарядные ели сменяются стальными задумчивыми осинами и золотеющими к сентябрю берёзками.

Взгляд постоянно упирается в различные препятствия, но несмотря на то, что горизонт всегда скрыт, здесь неизменно чувствуются захватывающая дыхание воля и первозданная свобода.

Долину между рекой и скалами покрывает смешанный лес. Гулять по нему – одно удовольствие. Залитые солнцем весёлые опушки, таинственные низинки, покрытые ковром шоколадных шишек, переплетение могучих корней и игривых кудрей плюща. Озорные солнечные зайчики, неосторожно рассыпанные мягкими лапами танцующих деревьев, выхватывают из лесного полумрака пятна рыжего ковра из опавших игл и шуршащих листьев.

Здесь не страшно заблудиться – водопад и река становятся незыблемыми ориентирами. Хочется бродить часами, находя поляны, покачивающие на ветру травостоем, места старых лагерей и оставленные кострища, обложенные черными, потрескавшимися от жара, камнями.

До самого заката у перевала Капальский Извоз царит музыка безмолвия – шелест горного ветерка, баюкающее стрекотание насекомых в траве, перекатный рокот мощной реки и летящие крики птиц. А ночью, во мраке, разбавленном светом звезд, ветер с гулом раскачивает тонкие верхушки деревьев, и воображение невольно рисует картину разросшегося до невиданных размеров водопада, растекающегося по долине и неудержимыми волнами накрывающего спящий лагерь.

Фотоматериалы, представленные в отчете, принадлежат команде photosafari.kz. Фотографы: Константин Киквидзе, Василий Михайлин.

Тема экологии и мусора неоднократно поднималась во всевозможных изданиях. О защите окружающей среды все знают и многие говорят, часто проводятся какие-то акции, а в городах исправно появляются новые урны разного дизайна. Однако значительных изменений в сознаниях наших сограждан по-прежнему не происходит. В наибольший ужас этот факт приводит меня на природе. Даже в самых, казалось бы, неприступных местах, обязательно встречаются какие-то консервные банки, бутылки, пакеты и другой недочеловеческий мусор.

В чём же дело? Почему наша земля, захватывающе красивая, богатая и щедрая к своему народу, получает от него такое вражеское отношение? Каждый готов дышать солоноватым степным воздухом, с радостью подниматься в горы, восхищаться пейзажами и хвастаться в Интернете фотографиями, но каждый ли оставляет за собой землю такой же чистой и живой, какой она встретила его? Увы, нет.

Эра капитализма сгубила души современников – никто не потерпит вредительства на своих отдельно взятых квадратных метрах, но мир за порогом считается чужим. Я вижу в этом зерно проблемы – человек утратил связь с родной землей, он не чувствует её, не живет с ней созвучно и в этом прискорбном отсутствии связи не осознаёт своей ответственности перед ней. Двойные стандарты больным угаром пленят менталитет: уникальная природа – у нас, невиданное разнообразие ландшафтов – у нас, сочные джайляу – у нас, а оставленный после пикника мусор – у них. У государства, у егерей и лесников, у турфирм, у национальных парков, у чужого дядьки, это чье угодно дело – но только не тех, кто выезжает на отдых…

Даже если вдруг где-то (о чудо!) сохранилось чистое незамусоренное место, то складывается ощущение, что специально (вместо того чтобы хотя б в сторонку закинуть) очень демонстративно, даже с каким-то "художественным замыслом" на самом видном месте выкладываются каике-то банки или изящно втыкаются пустые бутылки... Что это? Памятник гибели человеческого достоинства?

Да, среднестатистический человек посещает природу не чаще раза в неделю, но земля-то всё равно наша – всегда, для неё не имеют значения условные границы и кадастры. Вне зависимости от них она дает жизнь и радость тем, кому посчастливилось на ней родиться.

Хватит не перекладывать вопрос здоровой экологии на других, пора БРАТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ.

У нас просторная, потрясающая страна! Но если тенденция не изменится, наши озера и реки, наши луга и леса перестанут быть такими плодородными и чистыми, какими, не смотря ни на что, они сохранились сегодня. И до тех пор, пока каждый не осознает, что жизнь родной земли это Его Дело, плакаты, ярко рисующие цветущий Казахстан останутся лишь гипотетической ветвью развития событий.

Что можно сделать в такой ситуации? Прежде всего – не упускать возможности и доносить до сознания окружающих всю серьезность происходящего. Возможно, кто-то элементарно не знает, чем грозит безответственное отношение к мусорным скоплениям на природе и поэтому с легкостью оставляет за собой смертоносные следы.

Консервные банки и другой металлический хлам не просто мирно разлагаются в земле почти по 100 лет. За это время металлы вступают в реакции с веществами почвы. Изменяется её геохимический состав, а со временем – тип растительности, если она вообще выживает. В конечном итоге нарушается баланс всей экосистемы.

Отдельная и по-настоящему страшная тема – полиэтилен и пластик. Их разложение затягивается на сотни лет и все это время процесс распада работает на образование в почве диоксинов, опасных для здоровья и жизни человека, растений и животных. Из краткосрочного ущерба – пластики затрудняют фильтрацию почвы, земля умирает, размножаются болезнетворные бактерии.

В Кении полиэтиленовые пакеты называют «проклятие, парящее в воздухе» и не зря – ежегодно, выброшенные обычными людьми, они убивают около миллиона птиц и животных. Пакеты и пластиковый мусор, чаще всего пахнут пищей и принимаются зверями за еду. Гибнут от голода птицы, в чьих клювах застревает пленка. Пластик остается в кишечниках животных, раня и царапая, заставляя медленно и мучительно умирать. Стоит ли всё это сиюминутной лени?

Стекло вообще может не разрушаться до тысячи лет. И на протяжении всего этого времени оно наносит раны животным, нарушает структуру почвы, а разлагаясь в итоге, негативно влияет на её геохимический состав. Не более безобиден и пищевой мусор – такие отходы становятся рассадником микробов, и выделяют ядовитые вещества при гниении.

Исправлять последствия загрязнения природы невероятно сложно, а порой – уже просто бесполезно. Во сколько же раз проще и естественней – не делать того, что может погубить весь наш величественный мир!

«Так делают все» и «один в поле не воин» – недостойные человека оправдания. Всё зависит от каждого из нас, каждую секунду. Не важно где – в заповедном крае или на обочине дороги. Поэтому не нужно с отвращением поглядывая на кучу мусора, докидывать в нее свой окурок – нужно просто брать в руки себя и свою планету. Забранный с собой с земли мусор (свой и чужой) займет не так много места в багажнике или руках, но это даст почве свободно дышать и моментально снимет с неё губительные оковы. Согласитесь, наша природа стоит того чтобы ввести это нехитрое действие в привычку.

Навеяно поездками с командой photosafari.kz

Часть 1.
Часть 2.

За 16 дней алтайского путешествия мы увидели нашу землю во всех её потрясающих красках – застывшие в ледяной грациозности вершины, выжженные солнцем полупустыни, степные  и горные озера, огромные спокойные реки и бурные узенькие речушки, густые хвойные леса и редкие заросли полыни. Побывали на высоте от 500 м над уровнем моря (район Шенгельды) до 2000 м (перевал Бурхат) – и всё это в одной стране! А точнее даже в двух её областях, и то не целиком… С каждым километром в моей душе с новой силой зрели гордость за родную землю и восторженный трепет перед её мощью и великолепием.

СТАРО-АВСТРИЙСКАЯ ДОРОГА

Википедия: Австрийская дорога – дорога в Восточно-Казахстанское области, связывающая Катон-Карагайский район (на севере) и Курчумский район (на юге). Начало дороги – пос. Чингистай, конец дороги – село Теректы (Алексеевка). Построена в 1914-1916 гг. австрийскими военнопленными Первой мировой войны (либо под руководством австрийского инженера – прим. автора), отсюда она и получила это название.

Известна тем, что проходит по живописным местам в непосредственной близости от озера Маркаколь и Маркакольского заповедника. В настоящее время дорога значительно разрушена и проехать по ней можно только от села Теректы до пос. Урунхайка.

Страшно даже пускаться в повествование об этой удивительной дороге – писать о ней можно очень много, ей вполне можно было бы посвятить целый серьёзный отчет. Здесь и глубокая витиеватая, как сама она, история, и захватывающие рассказы-присказки, переходящие из уст в уста, и воодушевляющие легенды о трудолюбии строителей, и леденящие дух слухи о судьбах неблагодарных путников.

Немало времени уйдет и на описание местности. Чего только стоят мосты через реку Кара-Коба: их почти два десятка – рабочих и обрушившихся, укрепленных лесами и достигающих столетнего возраста.

Да и сама река, величественно несущая свои густые ледяные воды цвета морской волны, заслуживает отдельного внимания. А высокие перевалы, с которых открываются фантастические, сбивающие дыхание виды? Сказочные леса, зовущие в бег за ветром сочные луга, солнечные опушки, таинственные животные тропы, головокружительные обрывы? Нет, говорить и слушать о Старо-Австрийской дороге можно бесконечно долго! Упоминания о ней захватывают разум, разжигают дорожную страсть… И рецепт лишь один – увидеть её своими глазами.

Здесь океаном накатывает чувствование мира. Вокруг – живой, разношерстный, самостоятельный лес, с его напоенным влагой воздухом, мощными деревьями-старожилами и поваленными стволами, отданными во власть мха. Выгоревшие, возможно от молний, участки почти на глазах покрываются молодой зеленью, густые травянистые заросли прячут невиданное количество грибов, тянутся по золотой паутинке солнечных лучей диковинные цветы. Всё это удивительно похоже на настоящую сказку! На какой-то момент реальность смещается, и приходит ни с чем не сравнимое осознание сильнейшей магии природы.

ОЗЕРО МАРКАКОЛЬ

Побережье Маркаколя – отдельный мир, центром которого является само озеро.

Тут совершенно невероятный климат: пронзительно зеленое лето, ошеломляюще золотая осень и феноменально холодная зима – Маркакольскую впадину даже называют казахстанским полюсом холода.

Изобилующие рыбой реки и озеро, богатейшие леса, мягкая, успокаивающая красота окрестностей и располагающие к себе жители прибрежного поселка Урунхайки – это Маркаколь.

Его живительные родники, вкусный бодрящий воздух, обволакивающая целебная атмосфера навсегда покоряют душу, и если мне когда-то захочется укрыться от штормов и гроз, чтобы восстановить силы, – я приеду именно сюда.

ОЗЕРО ЗАЙСАН

Воды и берега древнейшего озера Зайсан когда-то населяли самые настоящие динозавры. С момента его образования прошло почти 60 миллионов лет, но более привычные глазу формы его побережье так и не приняло. Сухая, потрескавшаяся земля, осыпающиеся под ногами солончаки, пригнувшиеся в настороженных позах заросли тусклой колючей травы – и никакого напоминания о том, что где-то есть менее диковинный мир.

Долгий путь по полупустыне прибрежной зоны коварен – многочисленные дорожки так и стремятся завести чужака на верную погибель в обреченную безводную жару голой до горизонта земли. Только когда плутание по берегу уже начинает изматывать и чувство ориентации полностью стирается – внезапным откровением прямо перед взором, будто из-под земли, выглядывает отливающая неземными цветами поверхность Зайсана.

Несомненно, одно из самых изумительных мест озера – мыс Шекельмес. Это местность с пылающими разноцветными глиняными каньонами, о происхождении которых всегда идут пересуды. Поговаривают даже, что когда-то сюда упал метеорит, выкорчевавший и обжёгший выступившие породы. Эта версия как нельзя кстати вписывается в общее ощущение инопланетной непривычности Шекельмеса.

Глины перекатываются и горят в лучах закатного солнца, перетекают из одной формы в другую, порой рисуя совершенно неожиданные картины.

В лихорадочном великолепии врезаются друг в друга оранжевые и белые стены, уводят в загадочный полумрак пещеры, а вымытые вековыми дождями дорожки бегут в низину, к невозмутимо плещущемуся озеру.

С точки зрения горожанина, сложно понять возможность жизни на побережье Зайсана. Сухой сжигающий воздух, беспощадное солнце, редкие порывы горячего ветра… Костлявый скот, пошатываясь, бродит на фоне одинокой на километры юрты или хибары. Кладбища плавящихся на солнце кораблей, скелеты давно брошенных и уже не опознаваемых средств передвижения… Микроскопический поселок Аманат в лесу полуразобранной и давно проржавевшей техники, где мутная озерная вода подается раз в день утром на два часа в несколько общих колонок. И это всё равно лучше, чем у чабанов, проживающих дальше на несколько километров: там теплая скользковатая жидкость из ключа пахнет гнилью… Что здесь делать? Как здесь можно жить?

Можно. Ведется серьезный рыбный промысел, растут дети, местные жители возвращаются сюда даже прожив много лет в крупных современных городах. Потому что есть оно – очарование этого сурового, обожаемого солнцем, прокаленного жарой края. Минималистическая, обожженная эстетика полупустынного мира…

АЛАКОЛЬ.

Озеро Алаколь… О нем не хочется рассказывать – хочется петь. После долгого и непростого пути оно стало для нас отрадой и упоением. Каждому, кто хоть раз побывал на этом чудном озере, известно, какая изумительная в нём вода. Волны, как приветливые псы, упираются лбами в пологий берег и зовут скорее окунуться в упругое небесное отражение.
Стоит только войти в воду – целебную, соленую – и ты физически ощущаешь освобождение от груза усталости, тают переживания – уходят и забываются навсегда.
Поверхность озера светится изнутри, невольно задумываешься – это она отражает небо или небо её? Смущения взору добавляют радостные чайки и невозмутимые бакланы, которые режут крыльями тугую гладь. Окончательно переворачивая мир, в вышине безмолвно и многозначительно плывут белые пеликаны.

Хмурящаяся погода ещё больше добавляет Алаколю очарования – по-кошачьи серые перины туч нависают низко и волнующе, несется над равниной соленый ветерок, он сносит голову духом степных трав и играет с волнами. На горизонте высятся надежные стальные горы, раскатывается над миром гром, но тепло, поднимающееся от прибрежных камней, не дает поверить в серьезность хмурости стихии, и вскоре небо перестает волноваться.

Мне рассказывали, что на берегу Алаколя можно найти любые камни – черные, как смола, белые, как молоко, камни с буквами и даже целыми рисунками. Впрочем, почему бы и нет… От такого фантастического места можно ожидать любого чуда, не правда ли?

Фотоматериалы, представленные в отчете, принадлежат команде photosafari.kz. Фотографы: Василий Михайлин, Андрей Шишкалов, Константин Киквидзе, Антон Носков, Анастасия Бондаренко.

Часть 1

И всё-таки дороги Казахстана восхищают! Невероятные, захватывающие дух пейзажи, простор и головокружительная смена ландшафтов.

Уютные села гармонично вписываются в дышащую вольную местность, большие сосредоточенные города сменяются не менее серьёзными скалистыми горами, свободные степи прорезают грохочущие реки, а темные леса игриво прячутся у горизонта.

Порой встречаются самые фантастические картины – покрытые изумрудным крошевом холмы перенасыщены цветом, ядовито-желтые поля на них режут глаз, и не остается никакой надежды на то, что кто-то поверит в реалистичность такой бьющей фонтаном цвета фотографии.

ЯЗЁВОЕ ОЗЕРО. ГОРА БЕЛУХА (Мұзтау)

В малахитовой высоте сказочного Алтая, пред ликом самого его сердца – окутанной тайнами прекрасной горы Белухи, прячется в тени добрых кедров озеро Язёвое.

Питают его многочисленные чистейшие ключи, да пара талых притоков.

Темные чарующие воды обнимают приветливые берега, они мирно покачиваются в солнечных бликах, разливаются в долину, а потом внезапно обрушиваются десятком каскадных водопадов Язёвой речки.

Богаты леса берегов – здесь высятся пихты и лиственницы, кедры и сибирская ель, черная ива и дрожащий тополь, ерник и повислая береза, в изобилии грибы и ягоды, на пригорках спеет жимолость, кислица, красная и черная смородина, малина, черемуха и брусника.

В большом количестве произрастают лекарственные, в том числе редкие и очень ценные, травы – рапонтикум (марал-корень), родиола розовая (золотой корень), краснокнижный пион уклоняющийся (марьин корень), сибирский кандык, из подлеска то и дело потягивает аппетитным ароматом черемши.

Егеря говорят, что водоросли, произрастающие на дне озера, тоже целебные – купание облегчает зуд и боль от укусов и ссадин.

Бегают блестящие на солнце черной шерстью пищухи, в ветвях цокают белки и суетятся птички-кедровки, а в тени ветвей мелькают полосатые спинки – бурундуки шелушат кедровые шишки и с любопытством поглядывают на лагерный провиант.

Когда туристский сезон заканчивается, к зеркальной глади озера спускаются более крупные животные – лоси, которые любят лакомиться водорослями, маралы и косули. Рыщет за добычей соболь. В окрестных горах не раз наблюдали даже медведицу с двумя медвежатами. Ближе к Белухе, на берегах Берели живут волки, кочующие вслед за пастухами. К самым берегам прилетают черные аисты и чернозобая гагара – красивая и голосистая птица, а осенью много бакланов.

Останавливаются на отдых лебеди и гуси, летящие с реки Катунь. Водный массив населяют давшие имя озеру, реке и нижестоящей деревеньке язи.

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ. Пищуха алтайская (в народе сеноставец), популярный положительный персонаж алтайских сказок, оказала добрую услугу егерям и пограничникам, проживающим неподалеку от Язевого озера. Она выгнала мышей, заняв их нишу, при том что сама не наносит никакого вреда хозяйству. К тому же естественные продукты жизнедеятельности пищух (к слову сказать, питающихся только чистейшей и целебнейшей алтайской травой), слежавшиеся и просохшие за годы в каменных трещинах, знатоки бережно собирают, поскольку это обладающее выдающимися лекарственными свойствами небезызвестное вещество под названием мумиё-бракшун.
Отношение у людей к сеноставцам самое теплое. Впрочем, в восторге от них и соболь, только немного иначе – пищухи являются его любимой добычей.

Конечно же, самый привлекательный объект здесь – гора Белуха, вокруг которой долгие века крутятся поверья алтайцев, в том числе и чистая первозданная Белая Вера.

Множество древних легенд и преданий связано с этой мистической двуглавой горой. Не удивительно – для счастливчиков, которым довелось увидеть её вершины, Белуха сияет трансцендентной белизной и даёт четкое осознание незыблемости и стабильности светлых высших законов.

Шаманские и даже тенгрианские традиции на нашей части Алтая практически не сохранились, а те, что дожили до сегодняшних дней, – значительно трансформировались. Нетронутым осталось только одно – отношение к Белухе. Ей молятся, у неё просят помощи, с ней разговаривают и неизменно чувствуют облегчение. Местные жители говорят, что желания, загаданные глядя на белоснежно-ледяные вершины горы, непременно сбываются. Особенно если просить за кого-то другого или большой компанией.

Подножие Белухи всегда привлекает многочисленных практиков, йогов и, конечно, рериховцев, среди которых немало россиян. Ещё одним мистическим моментом в характере горы является то, что она «показывается» только тем, кому пожелает. Может открыться от пелены туч посреди осени, а может спрятаться за тяжелыми облаками на неделю посреди лета.

Невероятные на Язёвом ночи. Кедры и ели танцуют в тлеющем отсвете костра и источают смолянистый дурманящий дух.

Потоки дыма, плотные от сухой хвои, поднимают сознание ввысь, а там, вверху, – внимательные чуткие звёзды… Смотрят, любуются землей и радостно мигают в такт потрескивающему костру.

Утра здесь тоже оказались волшебными. Легкий, как вуаль, туман, словно застывший в фантастических вихрях, цепляется за пробуждающееся зеркало озера и стелется над ним, преследуя извилисто вытекающую реку. Дымка такая молочно-белая, что создается впечатление, будто это волны света, спустившиеся с самой Белухи.

В золотых нитях взошедшего солнца туман начинает извиваться, рисуя удивительные картины, пока совсем не прижмётся к воде, и от их слияния прибрежную чашу заполняет почти беззвучная, но ощутимая телом мелодия.

Язёвым озером не заканчиваются интересные места этого района. Ближе к подножию Белухи на берегу реки Берели встречаются древние каменные захоронения, густеет сказочный лес и стоит старый Кок-Кольский рудник, добывавший когда-то вольфрам.

Фотоматериалы, представленные в отчете, принадлежат команде photosafari.kz. Фотографы: Василий Михайлин, Андрей Шишкалов, Константин Киквидзе, Антон Носков.

С 14 по 29 июля в рамках проекта «Неизвестный Казахстан», который проводится под эгидой Фонда Первого Президента и корпорации Canon состоялась самая продолжительная поездка команды Photosafari.kz. На этот раз по маршруту Сибины – Риддер – Бухтарма – оз. Язевое (Белуха) – Австрийская дорога – Маркаколь – Зайсан – Алаколь 16 дней мы покоряли Казахстанский Алтай.

Бескрайним счастьем раскинута перед взором Родная Земля. По ней бесконечностью впечатлений стелется зовущая Дорога. Над ней Единственным Законом высится Вечное Небо. И нет достойнее чести, нет цели желаннее, не бывает истины надежнее, чем это…

СИБИНСКИЕ ОЗЕРА (Сiбе көлдерi)

В 85 км от неустанно пыхтящего заводами Усть-Каменогорска, укрытые стеной гранитных Аблакетских (Сибинских) гор, мирной гладью притаились пять озер под общим названием Сибинские. Каменная основа прибрежной почвы здесь не особо препятствует флоре – травы и пёстрые кустарники нередко сменяются застывшими в причудливых позах соснами. Животный мир тоже дает о себе знать – стоящий по пояс в воде камыш изредка волнуется, потревоженный проплывающими рыбами, возможно даже щуками, а из зарослей в прогретый озерный воздух салютами выстреливают стайки радостно щебечущих птах.

Сибины – край безмятежности и легкости. Не нарушает покоя даже шум, который неизбежно производится отдыхающими. Живая приветливая лазурь озер и наползающие друг на друга лепестки скал глотают чужие звуки. Эхо путается в каменных складках и уходит всё дальше, угасая, по долине. Вокруг простор и уют, тело ласкает теплый ветерок, а душу радует открытое небо. Несомненно, Сибинские озера станут отличным приютом для уставшего путника или изможденного городскими буднями офисмена.

РИДДЕР И ЕГО ОКРЕСТНОСТИ

Городок Риддер (бывший Лениногорск), тихо живущий у подножья Ивановского хребта на Рудном Алтае, оказался добрым, на диво гостеприимным и интересным. Нас встретили неширокие чистенькие улочки, аккуратные дома и развитая инфраструктура. Здесь, наверное,  с удовольствием можно провести не один день, отдыхая от бешеного ритма мегаполиса.

Однако нам не терпелось поскорее окунуться в разнообразие окрестных ландшафтов, и вскоре под колесами уже хрустел гравий.

По дороге от Риддера в сторону российской границы встречаются реки со сказочными названиями: Топкуша, Быструха, Чесноковка. К истоком одной из них – Поперечной –  мы поднялись по отрогу Ивановского хребта. Вдали высился Ворошиловский пик, а чуть ближе – мистическим белым зеркалом залег Вышеивановский белок – снежник, дающий начало реке.

От лагеря к снежнику мы поднимались пешком. По обе стороны от дороги с философской невозмутимостью за нами наблюдали мудрые кедры, могучие ели, косматые пихты. Скрипящий хвойный воздух обволакивал сознание и качал изумрудные крылья лопухов, он трепал бахрому папоротника и смешивался с благоуханием сочного разнотравья, а насыщенные яркими, плотными цветами склоны поражали непривычной глазу суровой горной грациозностью.

Это оказалось невероятным чудом – подняться по склону под высоким палящим солнцем, по сыроватой лесной жаре, сквозь густые заросли, преодолевая сопротивление утомленного высотой и дорогой организма, чтобы прийти к снежнику, прочно вросшему в скальную россыпь, и в самом сердце лета умыться чистым горным снегом!

Медлительная, только очнувшаяся от ледяного сна вода робко выбирается из-под белеющего морозного покрова. Она пританцовывает на каскадах расколотых камней, подпрыгивает на их острых свинцовых пиках и ускоряется, глядя сверху на свое крутое извилистое русло. Ручей звенит ледяной чистотой, питает душистые травы, омывает корни вековых деревьев, и благословленный ими, превращается в веселую горную речку. Меж отвесными склонами дикого ущелья, под огромными мрачными валунами, в тени покачивающихся охапок душицы, отпускающих по ветру цветные лепестки, тревожа старые недовольные кустарники таволги и жимолости, несет река свои воды в долину. Вечнозеленая хвоя берегов сменяется ажурным лиственным узором рябины, русло огибает торжественные стволы черемухи и густые заросли желтой акации, и вода спешит наполнить солнечным журчанием подлесок. Река минует пригнувшиеся в ягодном плодородии ветви малины и кислицы, чтобы наконец увидеть березовые и осиновые рощи и склонившиеся ивы, знаменующие выход в нижний пояс Западного Алтая... Долина с радостью встречает воду, разливая её в жизни зеленеющих растений и ликующего животного мира предгорья.

БУХТАРМИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ

Искусственно созданные в промышленных целях водоемы редко производят выдающееся впечатление. Бухтарминское водохранилище является как раз исключением. Удобно расположившись на пути Иртыша, вытекающего из озера Зайсан, под лазурным небом посреди Алтайских гор несет оно тихую безмятежную радость взору.

Здесь хочется встречать по-сельски живые рассветы, слушать пение трудолюбивых птиц и деловое жужжание насекомых. Проводить волшебные мирные вечера, и особенно радостно после заката – когда в объятиях сладкого теплого ветерка так хорошо любоваться большими свежими, сияющими звёздами.

Фотоматериалы, представленные в отчете, принадлежат команде photosafari.kz. Фотографы: Василий Михайлин, Андрей Шишкалов, Константин Киквидзе, Антон Носков.

1 часть отчета о нашем путешествии от Славы - http://yvision.kz/post/264210.

Очередная поездка команды Photosafari.kz в рамках проекта «Неизвестный Казахстан» прошла с 24 по 30 июня. В отчете описана одна из локаций этой поездки – высокогорное плато Табан-Карагой (Далаашык, Аманжол).
Проект проводится под эгидой Фонда Первого Президента и корпорации Canon.

В детстве я очень увлекалась фантастикой и всегда мечтала найти другой мир. Горы манили меня. Когда я смотрела на них, у меня создавалось впечатление, что если и есть дверь – она там. Но тщательное изучение карт и эпизодические вылазки в походы и на дачу привели меня к неутешительному выводу: максимум, что можно найти, если идти, не останавливаясь, в горы, – это другая страна или одинокий аул. Наступило некоторое разочарование, которое, однако, не омрачило для меня красок загородного простора. С возрастом желание сбежать от действительности прошло, а волшебная дверь – запахом ли предгорных трав, приносимым ветром по ночам, боевым ли кличем перелётных птиц, или мягкой тяжестью низких свинцовых туч, – сама потихоньку стала прорисовываться в реальной жизни. Другой, желанный мир всегда был где-то совсем рядом, оставалось только поймать его за мохнатый хвост. Для полного осознания этого не хватало лишь какой-то мелкой, но очень важной, детали.

И только на Табан-Карагое мозаика сложилась окончательно. Дверь – внутри. Она открывается с первой брошенной в рюкзак вещью. Дальше – всё, что пожелаешь. И в этот раз мне открылось само Поднебесье.

Земля подбросила нас на высокогорное плато. Перед взором предстали мягкие утопичные изгибы холмов, пестрая гладь разнотравья и взволнованно сияющая россыпь цветов. Изящные разноцветные лепестки, мирно раскачиваясь на выносливых стеблях, доверчиво распахнулись в лицо щурящемуся солнцу. Казалось, каждая клеточка тверди здесь дышит свободой. Весь мир, сколько хватает глаз, – поразительно чистый, свежий, настоящий…

Танцуют в пронзительном небе рельефные облака, на вершинах гор драконьими хребтами не всерьёз хмурятся огромные ели, кружит голову душистая эссенция прогретых трав, в низинах шелестит игривый ветерок, и незримая, но отчетливо ощущаемая восходящая вибрация Земли беззвучно настраивает пространство. Это магическое переплетение видимого, слышимого, ощущаемого и осознаваемого фантастическим вихрем охватывает душу и тело. Всего несколько шагов навстречу простору, сквозь сверкающие в рассветных лучах брызги потревоженных алмазов росы – и ты уже пленник этого поднебесного мира. Мокрый по колено и раскрывшийся до самой своей сути.

Не встречающий преград живительный ветер задорно несётся, догоняя красивых и счастливых по месту жительства лошадей. В дружеской скачке он ерошит им гривы и вскоре становится самым быстрым в табуне чистокровным скакуном.

Волнуется в воздушных порывах трава, островерхим замком невозмутимо чернеют почтенные ели, а над ними парят в манящей синеве князья высоты – хищные птицы.

На Табан-Карагое птиц обитает множество, чаще всего попадаются канюк-курганник и беркут. Нередко встречаются здесь и падальщики – кумаи, черные грифы и бородачи-ягнятники.

К закату активная днём живность разбрелась и разлетелась по ущельям, отпустив на сегодня солнце. Янтарное под вечер светило тут же провалилось сквозь вспыхнувшие в предсумеречной агонии облака и быстро скатилось за горизонт, уступив власть тихой горной ночи…

На следующий день, поколесив немного по сочной зелени Табан-Карагоя и поснимав торжественные неприступные ельники, мы отправились на вершину плато.

Вот где оказалась воистину обетованная земля! На высоте более 3000 м над уровнем моря, обнажая скелет земли, из почвы выступают мудрые скалы. Их тяжелые, но изысканные силуэты формируют образ невиданного замкового комплекса. И этот таинственный скальный город, нередко принимающий на постой облака, кажется последним земным царством. Последним – перед Небом.

Ощущение нахождения на верхушке мира подкрепляется закругляющимся по горизонту, подворачивающимся, как заботливое одеяло, сферически вогнутым небом.

Диковинные высокогорные цветы и причудливо раскинутые природой камни создают удивительный эффект – будто сумасшедший ландшафтный дизайнер поднялся в эти дикие места творить свой самый необычный японский сад.

Действие великого множества фантастических фильмов происходит в горах. Никогда не задумываешься над тем, что добрая часть получаемых впечатлений создается грандиозными (снятыми, тем не менее, на нашей планете) пейзажами. Здесь же, без затейливо закрученного сюжета и современных эффектов, только благодаря ни с чем не сравнимой мощи земли, чувствуешь себя полноправным участником главной истории мира – жизни.

Стоя на краю плато, глядя сверху на вершины и без того высоких гор, словно в осязаемом беспрерывном потоке чистой первозданной энергии, бесконтрольно ощущаешь необъяснимо простую, надреальную истину бытия.

А ещё на этой безумной высоте, прямо под Небом и прямо над Землей, сливаешься с самим временем. Здесь прошли все былые тысячелетия, и своей эту землю называли разные племена... Здесь проходят наши дни, и сегодня здесь течет и искрится наша жизнь… Когда-то наше время закончится, но долго ещё незыблемой пристанью останется этот нетронутый мир – вне времени и истории…

Самым большим событием поездки для меня стала созвучная этим размышлениям находка – петроглиф, изображающий оленя или козла, одиноко и мистически украшающий загорелую поверхность одной из скал. Позже, проконсультировавшись с известным специалистом по петроглифам, научным сотрудником Института археологии МОН РК Станиславом Потаповым, я выяснила, что петроглиф этот раннего железного века, вероятно, сакского периода. Отметил он и тот факт, что изображение вряд ли одинокое – рядом должны быть еще камни с рисунками, просто иногда их бывает очень трудно найти.

День завершился будто сошедшим с религиозных картин закатом. Он пробился сквозь мрачную пелену, под вечер затянувшую небо, и на прощанье обрызгал землю золотым трансцендентным светом.

Часть 1.
Часть 2.

Дни с третьего по шестой. Чарын и Темирлик. По мнению самого младшего участника экспедиции, второклассника Тимофея, популярный каньон Чарына – это не Долина Замков, а Шахматная Долина. И правда – ущелья белых, выгоревших скал чередуются с чёрными, загоревшими, и даже есть падающая, поверженная ладья.

Про Чарын очень много сказано, написано, сфотографировано, нарисовано… Здесь даже не хочется искать «тему» – хочется просто сесть у родной приветливой речки под утонченные светлые ветви прибрежных тополей и насладиться покоем (к счастью, день был будний и каньон не гудел от набегов туристов). Однако обидно становится от того, что это, без ложных восторгов, уникальное творение природы, стало таким попсовым, избитым и наскучившим обывателю. Это не могло не отразиться на облике самого каньона. И так уставший за миллионы лет существования, он ещё больше утомился всего за несколько десятилетий своей популярности. Ситуация не плачевная – как полагается, взимается экосбор, мусор не то чтобы мозолит глаз, стоят три или четыре в меру покосившиеся и ржавые мусорки. Изредка попадаются деревянные туалеты – местами поломанные, порой полуразобранные, но они есть. Скалы уродуют надписи, оставленные нашими современниками. Не повсюду – но всё вместе создаёт ощущение задушенности, использованности этих мест. Эдакая всеобщая алматинская дача – куда приезжают забыть город, поесть, попить, посидеть… и уехать домой, оставив мысли о ней до следующей поездки.

Полный бардак здесь и с названиями – «Ущелье Ведьм», «Лунный Ландшафт», многочисленные турфирмы придумывают свои условные имена для каждого экскурсионного объекта.

Радует то, что всё вышесказанное касается только одного отдельно взятого клочка огромного по сути Чарынского каньона – того, куда допускают рядовых туристов. В других местах берег Чарына недоступен для прохождения.

А ещё не может не вдохновлять творческий взгляд фотографов, которые под особым углом, пересилив паутину набивших оскомину снимков «замков» и «голов», видят воистину прекрасные и волшебные картины. Ориентируясь на этот способ непредвзятого познания мира, прекрасное стала видеть и я.

Чарын – как всегда Велик. И по-домашнему уютен. В бурном, густом течении реки чувствуются Сила и Тайна. Суровые высохшие стены манят и будоражат исследовательский инстинкт – в них можно, и поэтому хочется, найти отпечатки древних растений и остатки скелетов доисторических существ.

Нам довелось побывать и в другом, менее избитом каньоне Чарына, который в народе называют Ущельем Ведьм. Здесь плечом к плечу рядом стоят скалы разных цветов и очертаний, разных возрастов, сложенные из совершенно разных на вид пород – голова кружится от попытки представить, сколько времени и различных процессов понадобилось, чтобы это всё оказалось в одном месте!

Повсюду видны тропинки, настоящие или оставленные скатившимися когда-то по склону камнями, каждое ответвление ущелья зовёт и сулит невероятные впечатления – здесь можно ходить днями и не переставать восхищенно вздыхать.

По пути на реку Темирлик, в одноименный каньон, в степи нам встретилось стадо ленивых жеманных лошадей. Они безразлично смотрели на автомобили сквозь медовую закатную пелену и никак не хотели двигаться в угоду фотоаппаратуре. Впрочем, это не помешало команде сделать отличные пейзажные снимки.

Добравшись в сумерках до места, мы успели только отметить грандиозность звёзд – крупных и частых. Чьи-то жаркие солнца скромно выглядывали сквозь мирно танцующие в безумной вышине верхушки деревьев и казались неотделимыми от довольного урчания усиливающейся к полуночи реки и от чёрных, вызывающих душевный ропот силуэтов скал. Вся эта картина, щедро приправленная волнующими запахами сырой травы и фантастическими в скупом освещении формами, казалась мрачной, тяжеловатой и внушала почтение.

И лишь в рассветном золоте каньон Темирлика раскрылся во всём великолепии – создать такое не под силу даже самому яркому воображению. Здесь непривычно явственно ощущаются века, а внутренним взором видятся давно ушедшие волны мирового Океана. Живописные гроты, пещерки, сюрреалистичные каменные статуи – фантазия невольно дорисовывает пугающие тени гигантских рыб. Подыгрывая иллюзии, солнечные лучи начинают путаться в изломанном великолепии скал, словно имитируя толщу воды.

На Темирлике уйму времени занимает созерцание россыпей камней. Этим занятием здесь можно увлечь себя на недели. Как драгоценные, плавящиеся на солнце и сияющие после дождя, невероятных расцветок и узоров, они покрывают жаркие отвесные склоны и прохладные тенистые берега. Каждый камень – история, и разглядеть хочется все. Конечно, это невозможно – природная коллекция собиралась миллионы лет, шлифуясь, рассыпаясь и перемешиваясь в грандиозных жерновах времени.

Как обычно это бывает в красивых чистых краях, и досюда добралась цивилизация. На правом берегу, на фоне жёлтых холстов скал неуклюже высится четырехэтажное здание – по всей видимости, гостиница.

Мне повезло пройти пешком и в другом направлении, вниз по течению в сторону слияния рек Чарын и Темирлик. Дикая первозданная красота прибрежных зарослей и скал, с номинальным налетом суровости оказалось лучшей перезагрузкой для жителя мегаполиса. Здесь правят огромные реликтовые ясени и тополя. За каждым поворотом реки – новый мир, со своей растительностью и освещением. Вот где на самом деле всем телом ощущается отрыв от городских головных болей, а незримая пуповина, связывающая с землей, ощущается чётче и яснее.

Проведя оставшиеся дни на берегу Темирлика, мы свернули лагерь и направились домой. Не хочется завершать отчет словами о том, в каком месте души и сознания осталась эта поездка и как теперь она там пребывает… Это всё равно не передаст того незаменимого чувства логичности и правильности своего поведения, и в целом – образа жизни, ведомого в дороге по родной земле, в компании надёжных, красивых, невероятных людей….

P.S.: Ясеневую рощу, изначально заложенную в маршруте, мы не посетили. На въезде ждали ворота с железной цепью. Нас предлагали пустить внутрь, за финансовое вознаграждение, но квитанцию предложить не могли. Выслушав концепцию проекта «Неизвестный Казахстан», сторож сбегал позвонить в главную инстанцию, но ответ был суров – без денег не пущать! А так как вопрос для нас был не в деньгах, а в отчетности, и времени на то, чтобы ехать в поселок Чарын за квитанцией в проекте не было, этим природным памятником пришлось пожертвовать и сосредоточиться на других, более гостеприимных местах.

Здесь публикую только фотографии, относящиеся к первой части. А продолжение отчета и фотографии с Чарына и Темирлика - тут.

Восход над Деревянным Озером.

Лебединое утро.

Покоритель дюн.

Пески поглощают рощу.

Вот что остается после такого поглощения.

Фотоочередь.

Представители местной орнитофауны (белая цапля).

Представители местной орнитофауны (бакланы).

В поисках выгодного ракурса.

Развалины церкви в Таскарасу.

Деревянный скелет.

Конструкция стойко сдерживает натиск времени.

Жизнь снаружи, безмолвие внутри.

С 5 по 10 июня состоялась вторая поездка команды Photosafari.kz в рамках проекта «Неизвестный Казахстан», который проводится под эгидой Фонда Первого Президента и корпорации Canon.

Деревянное озеро. Пресное озеро под названием «Деревянное» предположительно образовалось в прошлом веке. Максимальная глубина в месте под названием «Подкова» неизвестна – дерзнувшим опуститься в озеро водолазам не удается добраться до дна этой впадины. Доподлинно известно, что в былые времена на месте озера и его нынешних берегов находилась ясеневая роща, и древние деревья по сей день во весь рост высятся на дне, зацепившись мощными корнями. За последние годы озеро значительно уменьшилось в размере за счёт наступающих на него песков Карабаскум. Этот феномен также является изюминкой местности – со временем барханы всё больше поглощают прибрежные рощи и воду. Побережье обладает большим потенциалом для охоты, а в самом водоеме обитают сазан, толстолобик, белый амур и встречаются сомы весом до 200 кг. Из рекреационных ресурсов – соленые грязи. На въезде в прибрежную зону грозно ожидает путников негостеприимная табличка «Купаться запрещено!», но обусловлено это заявление исключительно негативными прецедентами с алко-туристами.

День первый. Деревянное озеро. Озеро сразу встретило нас контрастом – периной горячего песка тончайшего шёлка и прохладным солоноватым ветерком. Поднимаясь по круглому сытому боку бархана, легко представить себя путником в арабской пустыне – щедро палит с высот солнце, и ноги тоже утопают в горячей солнечной субстанции. Вокруг – лишь песок, который изредка выталкивает из своих недр суетливых ящериц, а миром правят зной и звон песчинок, рассыпающихся под ногами. Ветер сглаживает следы путников, создавая такую иллюзию нетронутости этих мест, что с каждым шагом грань воображаемого одиночества в пустыне теснит ощущение реальности, пока наконец (о, чудо!) после очередного шага по склону вверх перед взором не раскинется спасительный оазис Деревянного озера. Свежая лазурная гладь охватывает мир и дразнит небо, прибрежная зелень радует глаз, а в звуковое пространство сразу вторгаются звуки жизни: отсчитывает чьи-то часы кукушка, вьют трели соловьи, в камышах шуршат невидимые глазу существа…

Деревянное озеро – удивительное место. Несмотря на свою привлекательность для среднестатистического туриста, оно не создаёт ощущения потрёпанного отдыхающими, засиженного пьянками объекта обязательного посещения отпускников и юбиляров. Конечно, не малую роль в этой видимой аккуратности играют пески, умело скрывающие следы человека.

В первый же день нам довелось стать свидетелями настоящего Чуда Стихии. Как ни банально сравнивать природу с музыкой, но то, чему мы стали свидетелями, больше всего ассоциируется с выступлением великолепно слаженного, огромного оркестра. Сначала становится слышно сухое шуршание камыша, и из зарослей вырывается весёлый ветер. Он гудит небольшими потоками песка, хулиганит, поднимая в воздух растительный мусор, закручивает безобидные вихри и, усиливаясь в белых отсветах рождающейся молнии, поднимается к небу. В ответ ему с нахмурившейся, суровой высоты тут же раздаётся гром. Он, словно благословение, проливается на земную твердь, заставляя её дрожать и пускать волны по воде и понурившемуся кустарнику. Всё громче запевает ветер, и вслед за ним вводит свою барабанную партию дождь. Огромные капли рассекают пространство и стремятся к земле, ускоряясь, как миллиарды водяных бомб. Они врезаются в песок, оставляя глубокие воронки, бьют по плечам, заставляя вскрикивать от неожиданной жестокости холодной воды. Дождь свирепствует и хлещет по мирозданию, всё застилает гремящая мокрая пелена, закипает озеро и гнётся к земле очумевшая растительность. Не желая довольствоваться полученным результатом, дождь на секунду останавливается, словно задумавшись… и обрушивается на мир градом! В воздухе звенит лёд, небесные снаряды несутся к матери земле, не ведая пощады и не давая отсрочки. От них невозможно укрыться – коварные иглы забираются под тент, рикошетят от машин и даже песка, засыпаются морозящими горошинами за шиворот. Не замолкая, гремит гром, словно подкравшийся прямо к лагерю. Ещё чуть-чуть – и он разломит тугой купол небес прямо над головами восторженных, но до нитки мокрых слушателей. За какие-то пятнадцать минут безумства стихия достигает своего апогея и обрывается. На один момент, на один краткий миг, как по команде невидимого дирижёра, наступает тишина… Которая тут же сменяется пронзительно счастливым, ликующим пением птиц. На их зов ослепительный луч солнца прорезает тяжёлые неповоротливые тучи, за ним другой, третий…

Над озером безмолвно и величественно пролетает огромная белая цапля. След в след за ней по воздуху с танцующей грацией хищника стелется чёрный орел. Они будто  по-хозяйски показывают, что пока для нас всё закончилось, а для них, собственно, ничего особого и не происходило.

Ещё не перестали волноваться растрепавшиеся крылья помятых стихией палаток, а фотографы и операторы уже выстроились в цепь запечатлевать этот новый, диковинный мир. Гроза стала настоящим подарком для команды. Одна половина мира окрасилась в мрачные, холодные тона – там притаился дождь. Вторая – яркая, залитая солнцем половина приютила суетящуюся живность. А мы оказались в самом центре, в точке соприкосновения двух миров. С одной стороны нас стращал гром, с другой – пели птицы, взор слепило жгучее солнце, а тело холодил охотник-ветер… и всё это казалось очень естественным и правильным здесь, где барханы безводных пустынь наступают на гладь плодородного озера.

Ещё долго, гораздо дольше, чем длилось представление природы, были слышны отзвуки этой невиданной симфонии цвета, звуков и запахов. С каждым движением солнца менялось освещение, а вместе с ним – и вся картина мира. Долго щёлкали затворы фотоаппаратов, а вдохновленные работники зеркал и объективов с видимой хаотичностью передвигались по берегу и гребням барханов, в поисках «того самого» кадра.

Природа не спешила вносить в день ясность – с юго-востока на северо-запад от горизонта до горизонта прямо над нами повис дождливый меридиан. Он опирался на смазанные штрихи дождей и не спешил уходить.

Несколько раз снова начиналась гроза и поднимался ураганный ветер, но они уже не загоняли никого в укрытия. Даже солнце продолжало лить свет на беснующийся мир. Тёмная вода озера обрывалась полосой пронзительно желтого песка, а чёрная вода в тучах небес обрезала яркие щупальца лучей.

Люди и вещи словно попали в фантастический вихрь – весь обозримый и ощутимый мир ежеминутно темнел, намокал, сиял, сохнул, снова наполнялся водой, грохотал, замолкал, изменялся, неслось время! А вместе с ним, под аккомпанемент разлетающихся на ветру кастрюль и кружек, понесся восторженный крик кого-то из команды: «Радуга!!!»

Радуга и впрямь стала хорошим знаком, она убаюкала природу, и озеро начало потихоньку готовиться к ночи.

Сумерки принесли с собой инверсию – ветер где-то в степях напился теплоты и возвращался домой, согревая лагерь. Взошла ослепительная, словно ночное солнце, полная луна. Стало тихо и объемно. Побережье приняло нереальные, сказочные очертания. Из-за вуали лёгких облаков на освещенную до мельчайших деталей землю выглядывали звёзды. Настал волшебный, воспаряющий душу покой.

День второй. Как бы ни было тихо и уютно, но спать на природе долго не получается. Неведомые силы будоражат душу, поднимают и зовут прочь из палатки. Утро на Деревянном озере оказалось впечатляющим. Воздух, одурманенный запахами трав, наполняет каждую клеточку тела, давая невероятное осознание и чувствование свободы, простора и Жизни, ласковый целебный бриз нежно нашептывает, что здесь нельзя не остаться.

Сидя на нагревающемся песке и наблюдая за рождением дня, понимаешь, какой может быть тишина, ощутимая даже сквозь голоса переговаривающихся людей, щелчки камер и пыхтение закипающего чайника.

После обеда к нам приплыл на своей лодке егерь Володя. От него мы узнали о Деревянном озере много интересного. По его словам, на месте ближайшего села Таскарасу и в окрестностях была в начале XX века русская белогвардейская станица. Атаман Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенант Александр Дутов бежал со своим отрядом в Китай, по пути найдя приют на берегу реки Чарын. Это послужило отправной точкой образования здесь населенного пункта. По сей день жителей Таскарасу в шутку зовут «недобитыми дутовцами». В трёх километрах от озера, в месте под названием «торфяной затон» остались развалины домов дутовцев и старое кладбище. Примечателен тот факт, что фундаменты, которые были заложены из того самого ясеня, в изобилии произраставшего на огромной территории в этих краях, сохранились в отличном состоянии. Это уникальное дерево не гниет – только лопается, но продолжает стоять без преувеличения на протяжении веков.

Осталась в Таскарасу с тех времён и церковь – точнее её развалины. Как нередко у нас бывает, её не раз пытались окончательно разломать, чтобы освободить вакантную площадь под коммерческое строительство. Но пока что неведомые силы хранят храм – всегда особым образом складываются обстоятельства, вплоть до падения скрипящей от старости балки на голову демонтажника.

Нам были известны две версии происхождения названия «Деревянное озеро»: во-первых, это реликтовые ясени, загадочно затопленные и продолжающие стоять на его дне, а во-вторых, многочисленные высохшие пни задушенных песком деревьев на берегу. Но Володя порадовал ещё одним интересным фактом – первый бакенщик (смотритель озера) носил фамилию Деревянный.

Сегодняшние егеря работают посменно, пускают за небольшую плату на берег туристов, объезжают угодья по земле на мотоцикле и коне, убирают мусор за безответственными отдыхающими, вытаскивают из озера с лодки браконьерские сети, полные дохлой рыбы. Изобилие ресурсов привлекает сюда мутный народ, и такое бесконтрольное поглощение даров природы, естественно, может привести к тому, что всё быстро и нерационально закончится. Посетовал Володя и на змееголова – хищную рыбу, в последние годы становящуюся бичом Или-Балхашского бассейна.

Ещё егерь сказал, что за несколько дней до вчерашней грозы мусульмане села Таскарасу, обеспокоенные засухой, просили дождь и даже зарезали по этому поводу корову. Напоследок  он успокоил нас тем, что больше бури не ожидается.

Однако после обеда стихия снова разбушевалась. Ураганный ветер щедро посыпал палатки и силился унести шатёр. Он нагнал пугающие грохочущие тучи. Тучи вновь полили нас чистой водой небес, сложившейся в крупные жесткие капли. Закончилось всё довольно быстро. Пришло в голову, что на Деревянном озере не бывает полумер. Если деревья – то вечные могучие ясени. Если песок – то огромные дюны, неотступно движущиеся на юг. А если погода – то во всю свою красу. Будь то гроза со слепящими  молниями и воистину оглушительным громом (фотографы шутили, что Небо тоже фотографирует нас в ответ, со вспышкой и «выстрелами» затвора), или жара – с лупящим солнцем, тёплым озером и горячим потрескивающим воздухом. Даже птицы тут неистово орут во все глотки – или молчат. Да и сама природа здесь отличается текучестью и крайностями – когда-то озеро затопило долину с ясеневой рощей, а теперь песок поглощает озеро.

А ещё сложилось впечатление, что всё представление было специально для нас – чтобы показать многогранность и совершенство этого фантастического края. И мы с благодарностью приняли этот дар, неустанно снимая, любуясь, широко раскрыв глаза, впитывая в себя это чудо.

Песок… Эта вездесущая материя, для которой совершенно нет преград. Любые попытки спрятаться от него или укрыть вещи, особенно в ветреных условиях, приводят только к более тяжёлым последствиям. Сначала он был интересен – горячий, мелкий, чистый, шёлковый. Потом неприятен – на обгоревшей коже, в слезящихся от ветра глазах, в спутанных волосах, в любой еде, в чае, в постели, в аппаратуре… А к вечеру второго дня он стал родным. Мягкой, пружинящей основой мироздания. По нему хотелось прыгать, валяться на нём, глядя на небо, рисовать и строить зыбкие архитектурные миниатюры. Он чувствовался невероятно чистым, и это сверхновое осмысление своего места в мироздании, реконструкция детской игры в песочницу, давала в неведомом прежде качестве ощущение безопасности, Света, Добра и Вселенской Справедливости. Здесь, вне времени, в песках барханов, как в родной колыбели, – стираются и меркнут все мрачные краски оставшегося позади привычного мира.

Днём над головами низко и без опаски летали лебеди, бакланы, цапли, орлы и чайки. Взбивали песок ящерицы, а над водой порхали невероятных расцветок и размеров тревожные бабочки и утонченные стрекозы. По ночам вокруг лагеря оживали тушканчики, летучие мыши, лягушки и другая шуршащая и копошащаяся живность, а вдалеке на разные голоса веселились шакалы.

Утром третьего дня мы с теплом покинули этот благодатный край и направились в «Долину Замков» в каньонах реки Чарын.

(...продолжение следует)

Часть 2.
Часть 3.

Однажды Бёру-чоно не давался один из этапов развития. Ни упорным трудом, ни страстным желанием не мог Чоно справиться с возникшими на его пути препятствиями. Несколько раз, срываясь и опуская руки, Бёру жаловался учителю Аса Бильге, но тот отвечал только одно – «ищи, работай». В очередной раз столкнувшись с неудачей, Чоно пришёл в гнев:
– Ты же Учитель, Аса Бильге! Почему ты не даешь мне поддержки и веры в сложных ситуациях? Только отмахиваешься и отправляешь меня на вечные поиски! А когда они ни к чему не приводят, говоришь, что в этом моя вина!
– А почему ты ждёшь от меня чего-то другого? – спрашивал Аса Бильге, отвлекаясь от своего дела – он вырезал руны на деревянном посохе.
– Потому что ты Учитель, а значит, ты должен всегда быть со мной, направлять и помогать!
Аса Бильге только молча покачал головой, глядя на раздосадованного ученика.
– Я отвечу тебе, но сначала скажи – почему ты не просишь помощи друзей?
– Потому что у меня нет друзей, - с вызовом отвечал Чоно.
– А разве те люди, что окружают тебя – не друзья? - Учитель Бильге воткнул посох в землю и повёл ладонью в вопросительном жесте.
– Я считаю, что друг должен быть верным и честным, в любой спорной ситуации с другими людьми он должен вставать на мою сторону. А эти люди просто пока что идут со мной по пути. Я не хочу делить с ними свои проблемы.
– То же самое ты говорил про своих братьев, что они должны быть твоей опорой. А когда они пошли каждый по своему Пути, ты отдалился от них. Ты будто думаешь, что всегда знаешь, кто и каким должен быть, а когда он таковым не является – отворачиваешься от него?
– Я сужу по себе, Учитель. Я умею быть настоящим другом, любящим братом, преданным учеником. И того же я жду от других людей. У меня высокие требования к себе, и такие же – к окружающим.
– Я вижу, ты считаешь, свои идеалы поведения для людей единственно верными? Посмотри на мой посох, я придумал эту вязь рун, потому что такой её вижу, она подходит мне. Но я не стану обвинять в шарлатанстве человека, на чьем посохе будут другие узоры. Не приходилось ли тебе задумываться, что такие своды характеристик есть у каждого? Возможно, для других идеальный Чоно выглядят совсем не тем, кто ты есть сейчас. Но они ведь принимают тебя таким, какой ты есть? Ты можешь требовать чего угодно от себя, но ждать того же от других – глупо. Если бы ты не ждал от меня жалости и участия, давно бы понял, что ты в состоянии справиться с задачей сам, и моя главная помощь – не помогать тебе в этом. А если бы не тратил жизнь в ожидании идеальных друзей и братьев, давно бы увидел с их стороны поддержку и любовь.  Запомни: трудности и препятствия в жизни начинаются с фразы «он должен быть таким», «он должен вести себя так». А знакомясь с окружающими с чистого листа, без ожиданий и  требований к ним, ты начнешь видеть самого себя со стороны – и расти.

Каждый день Бёру-чоно проходил мимо одного дома, и каждый день из окна этого дома на него лаял черный пудель. Дорога была неблизкой, и Чоно часто углублялся в свои мысли. Однажды он решил дать дому название на языке, на котором ему приходилось говорить в одной из прошлых жизней. «Пай-тУта-бав-Она» (черного - маленького неприятного существа - которое лает - дом) – получилось у него. Бёру-чоно так и стал называть про себя это место.
Когда он рассказал об этом Аса Бильге, тот ответил:
– Очень хорошо, что ты сказал мне! В том доме живет мой друг, он может научить тебя ценной вещи. В следующий раз обязательно зайди к нему.
Но ни на следующий, ни через день, ни даже через неделю Чоно не смог навестить друга своего Учителя. Иногда двери были заперты, а иногда дом был просто пуст, за исключением вечно лающего  пуделя.
– Твой друг не часто бывает дома, - заметил Бёру-Чоно при следующей встрече с Учителем. - Я заходил каждый день на этой неделе в Пай-тута-бав-ону, но там никого не было.
Аса Бильге покачал головой:
– Я же сказал тебе зайти к моему другу, разве я говорил тебе зайти в дом, которому ты придумал имя?
– Но ведь это один и тот же дом! - воскликнул Бёру-Чоно.
– Дом один. Но ты не встретишь в нём никого, кроме чёрного пуделя, пока для тебя он будет Домом Черного Пуделя. Складывая мнение о человеке или месте, как только ты дашь ему имя исходя из тех характеристик, которые тебе видны на данный момент, ты сразу положишь конец возможности узнать его с других сторон. Давая определение явлению ты запечатляешь его в своей реальности только с одной стороны, практически исключая возможность рассмотреть его с других. Если ты будешь считать человека пустым, он никогда не блеснет перед тобой своей глубиной, и если ты назовешь задачу невыполнимой, у тебя никогда не появится шанса ее решить. Оставляй миру возможность преображаться и он станет приятно тебя удивлять.

Однажды Аса Бильге во время занятий сказал Бёру-чоно:
– Сегодня ты поднимешься на новую ступень познания. Но новые горизонты преумножают ответственность и требуют большей воинской силы. После глубокой медитации, которую мы с тобой проведем, к тебе станет каждую ночь являться могущественный демон. Он будет искушать и пугать тебя, но ты не должен ему поддаваться, даже если он станет терзать тебя. Так будет продолжаться 7 дней и кто-то из вас должен превзойти. Это очень серьёзный противник. Готовься хорошо ко встрече с ним.
На первую ночь демон явился Бёру-чоно в виде пережитых им в детстве кошмаров – перед его глазами протекали все обиды и болезненные воспоминания. На утро Чоно проснулся подавленным, словно заново пережил все неприятные моменты жизни. На вторую ночь демон привел с собой в сон пауков, многоножек и других ядовитых тварей, пугавших Бёру-чоно. Проснувшись, тот обнаружил на своём теле укусы и царапины. Третью и четвертую ночь демон искушал Чоно, показывая самые неприятные стороны его близких и призывая отвергнуть их в душе за их несовершенство и неискреннюю любовь к Чоно. Всю следующую ночь Бёру во сне блуждал по огромным заброшенным домам, по одиноким и тоскливым горным ущельям, и наутро он думал, что один во всем мире. Шестой ночью Бёру-чоно показалось, что демон торжествует предстоящей победе, потому что сны его, больше напоминающие больной горячечный бред, гнетущий и сводящий с ума, были перенасыщены красками и звуками.
– Аса Бильге, - обратился к Учителю на следующее утро Бёру-чоно. - Мне стыдно признаваться тебе в этом, но я не могу победить демона. Я совсем обессилел душой и телом. Он знает все мои слабые места и не щадя наносит по ним удары. Как я могу бороться с таким противником?
– Я сказал тебе не всю правду, Чоно. Ответь мне, как истинный Воин, кто твой главный Враг?
– Я сам, - отвечал Бёру.
– Ты готовился к бою с сильным противником, когда я предупредил тебя, что он придет. Но никакого демона нет. Все страсти, которые тебе пришлось пережить, ты сам создавал себе всю жизнь. И последние ночи показали, что ты зависим от них. Только ты знаешь свои слабые места и подсознательно хочешь избавиться от их тяжести, и только ты можешь довести себя до состояния полного бессилия. Но от этого твой «внутренний демон» не становится менее опасным для тебя. Знай теперь – самое страшное, что есть в твоем мире – это ты сам.
Бёру-чоно глубоко задумался над словами Учителя, он обратился внутрь себя, наводя порядок в своей душе и мыслях. И когда пришла седьмая ночь, Бёру смело вступил в схватку, и демон покинул его.
На утро Чоно пришёл в Учителю.
– Ты был прав, Аса Бильге! Как только я понял, что сам являюсь причиной своих поражений, и что демон – это я сам, я с отвагой победил его и теперь чувствую себя легким и новым.
– Я снова играл с тобой, Бёру-Чоно, - Учитель лукаво блеснул глазами, - Демон был с тобой каждую ночь, и он на самом деле был очень опасен, он с легкостью мог переломить твоё сознание, если бы ты решил бороться с ним без должных сил. Ты бы не справился с ним, имея столько брешей и щелей в твоей душе. Поэтому я велел тебе прежде победить самого себя. Теперь знай: если ты победишь своих внутренних демонов, никакой враг не будет тебе страшен.
– Но ведь демон мог победить меня, если бы я не справился с собой! Зачем же ты толкнул меня на схватку с ним, сказав, что он – это я?
– Есть один из верных рецептов движения вперед. На пути всегда встречаются различные преграды. И побеждает лишь тот, кто способен сцепиться с любым противником, как сцепился бы с  самим собой. Теперь ты это знаешь.

«...и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем» Бытие 6.6.

Я хочу поделиться своими философскими размышлениями в теологической сфере. Получилось не мало, но вместе собрались основные постулаты того, чему пришло время быть сказанным. Я прошу отринуть предвзятость, поскольку людям глубоко чувствительным может показаться «грешным» читать манифест, созревший вокруг имени Люцифер, с него начавшийся и им закончившийся. Терпение, друзья мои!

Да не закидают меня гневными помидорами те, кто именует себя Воинами Света и прочими светоносными существами, но «свет несущий» – есть Люцифер. Я по природе своей не верю в совпадения, и отрицать столь явное созвучие просто не могу. Не стоит забывать, что мы живем в смутные времена, и отличить явь от морока и истину от иллюзии не всегда могут даже самые достойные из нас.
Не говоря уже о том, что любое «поднятие» в Свет неизбежно влечет за собой равноценное падение во Тьму, как основополагающий закон нашего дуального мира. Я полагаю, что это обусловлено 4хмерной, как следующая ступень (и конечно более) моделью пространства. Для примера, если вы нарисуете круг на листке, а потом «растяните» его, то со своей точки будете наблюдать увеличение объекта только по осям X и Y. В трёхмерном же варианте тот же ваш нарисованный круг одновременно с ростом по этим осям будет расти по оси Z, то есть будет изменяться глубина – в качестве шара или «блина». Так же и с приближением к Свету или Тьме: нельзя смотреть на этот процесс, как на направленный луч – это скорее равноценно расширяющийся в обоих направлениях отрезок.
Добавьте к создавшимся условиям безжалостную информационную войну, а если быть точнее – информационное подавление, заключающееся в бесконечных, громоздких потоках информации, бьющих изо всех щелей. Если на уровне тонком стабильная энергетическая структура «фильтрует» поток данных и настроек, и сама запрашивает их при необходимости, то с материальной реализацией данного процесса человеческий мозг справляется во много раз хуже. На физическом уровне – это всевозможные «пророки» и «просветленные», индиго и контактеры, провидцы, свитки, схемы, карты, чертежи, корабли, «открытия» и откровения, тонны отработанного опыта!  Ситуация сравнима с работой компьютера, которому поступают тысячи ресурсопотребляющих запросов в секунду, на сложный поиск файлов, дефрагментацию диска, конвертацию форматов и многое другое – когда система так перегружена, она становится не в состоянии выполнять простейшие действия. Если кто-то не знаком с компьютерной терминологией, я с позволения сравню эти обстоятельства с теми, в которые попадает мышь в лабиринте. Допустим, где-то в закоулках коридоров, ей нужно за короткое время (ведь жизнь любой мыши не так длинна) найти определенный кусок сыра (ну будем считать, такое вот её жизненное призвание). А ей под нос каждые 15 сантиметров хода подкладываются продукты – яблоки, семена, мясо, отрава с запахом сыра, рыба, другие (не те) куски сыра и мыло с запахом «того самого» сыра. Найдёт ли мышь то, что нужно (выполнит ли своё сиюминутное предназначение)? Маловероятно. А если и да – по пути она сотню раз наестся и потеряет интерес к тому, что ей изначально нужно было найти, отравится ложными сырами, будет отплевываться сырной мыльной пеной, вовсе потеряет нюх…. Ну или как-то так…
Я пытаюсь сказать, что человек под непрерывными потоками информации оказывается просто блокирован. Все мы выходцы из той эры, когда каждая крупинка знаний о чем-то «сверх» являлась ценнейшим приобретением, и это оставило существенный след на нашем менталитете. К тому же каждый человек, вне зависимости от уровня развития, пока он жив – пребывает в поиске некой условной истины, а как следствие – не упускает возможности отыскать ее, путем золушкиного труда, перерабатывания имеющихся данных, сколь много бы их не имелось.
Такие недобрые условия и активные помехи представляются мне ничем иным, как спланированным актом информационной атаки на стоящие на пути развития системы. Но время собирать камни уже прошло – разоблачение закулисных, затронных, подковерных  игр и заговоров всевозможных тайных правительств сегодня не имеет практического смысла. Время не подозревать и обвинять, а действовать и двигаться по намеченному Пути, не давая всяческим вторжениям извне размагничивать внутренний компас.
Вся происходящая сумятица рождает хаос внутри и снаружи, успешно переворачивая понятия и присваивая качества какого-либо явления его антагонисту и наоборот. Даже те, кто «просто верит, что рушить догмы – есть лучший способ не стареть», всегда становятся очень агрессивными, при моих попытках расширить их сознание в восприятии тех вопросов, которые для них, тем не менее, остаются догматичными. Особенно, если вопрос касается Света и Тьмы, их характеристик и проявлений. Об этом немного позже.
В области человеческих догм смущает меня так же и постоянное очернение в распространенном варианте священного писания, драконов и прочих рептилиеподобных существ. В то время, как современный человек не может обвинить в своих бедах каких бы то ни было рептилий, да и вообще уличить род драконий в преступлениях против человечества, – большинство по-прежнему инертно воспринимает их как цепочку «гадов ползучих» = «слуг Сатаны» = «врагов рода человечьего». Эта логическая ошибка для меня встаёт в один ряд с парадоксальным тождеством «Свет=Добро, Тьма=Зло». Но только в ситуации с рептилиями присутствует столько интересных зацепок, которые могли бы (должны!!) натолкнуть человека мыслящего на принятие более развернутого мнения о вопросе, что остаётся только диву даваться на узкомыслие пришедшего на смену homo novus’у, homo reformatious’y (или homo transitorius’y если вам будет угодно). Как минимум змеиный культ, присутствующий у многих народов Африки и Азии. А вера коренных жителей Австралии? Для них вообще вся жизнь – Сон Дракона. Правда в данном разрезе жизнь человечества закончится, как только Дракон проснётся, что вполне резонирует с общепринятой апокалиптической теорией.
А ещё есть фраза в Бытие, на которую однажды обратила мое внимание одна замечательная девушка, и существование фразы этой, а точнее новый её открывшийся смысл, не даёт мне по сей день окончательно покоя. «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся», - говорит Адам. Наг. Тут есть над чем подумать.
Говоря об основных «установках» Бытия, давайте подробнее разберём картину «падения» ангела Люцифера с «небес» на «землю». Почему столько кавычек? Священное писание (которое по сути одно, и всецело не принадлежит оно ни одной из существующих на сей день религий) является скорее красивой аллегорией, нежели лаконичным историческим повествованием. Это обосновано тем, что уровень сознания, доступный физическим оболочкам на ранних стадиях развития не соответствовал уровню развития душ и поэтому не был готов к принятию абстрактных истин. Вселенские законы необходимо было упрощать до понятного и доступного в духе времени языка.
Итак, Люцифер пал. С более высоких (читай – тонких) слоев бытия, он «низвергся» вниз, на более плотные его слои, «одевшись» в соответствующей последовательности. Адам и Ева существовали в Раю. Я ставлю на то, что Рай менее плотен, чем наш физический мир, но более плотен – чем тонкие слои, на которых принято ожидать существование сверхразумных существ. После небезызвестной сцены с участием дерева и змея, первые люди начинают облачаться в одежду (физическую форму), и как следствие (ибо невозможно быть представленным в физике там, где физики нет) – изгоняются из Рая. Тут, кстати, нам снова поможет Бытие (3.21): «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их». В общем, облачились, так сказать, в кожу, которая нас и покрывает, и были низвергнуты туда же, вниз. На Землю. Ну и дальше все по списку – они потеряли бессмертие, приобрели новые горизонты болевых ощущений, в общем все, что характерно физическому телу именно в аспекте отличия его от менее плотных проявлений души.
Еще несколько кирпичиков в стену понимания нефизического (менее физического, чем нынешний) характера Эдема. «Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Бытие 1.26). Нужно ли это разделение «по своему» и «по Божию», если речь идет о Боге? Но я сейчас не хочу пускаться в словесно-смысловой разбор Писания, потому что ответ есть и на поверхности, далее: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Бытие 2.7). То есть по образу своему создал, скажем  душу. А вот тело – из материалов, присущих тому месту, где эти души в оболочках будут физически жить. Но эта тема, погружаясь в которую, невозможно не задеть, по меньшей мере, 100 различных теорий и мнений по всем сопутствующим вопросам, поэтому и не будем сильно углубляться. Смысл остаётся смыслом. В конце концов, в Эдеме находится Дерево Жизни, обратитесь к нему внутренним взором – и всё встанет на свои места.
Вообще, на все эти долгие философские рассуждения, меня натолкнула недавняя встреча со свидетелями Иеговы, которые вещали о том, какой плохой дядька Сатана. Ну и опять же, все эти банальные аналогии Тьма=Зло=Must die… Об этом отдельно: подтасованная формула Свет=Добро=Конструктивизм, Тьма=Зло=Деструктивизм немало досаждала мне в этой жизни. Логика в ней категорически отсутствует, а вот путаницу создает ещё какую…
С позиции человека, мыслящего подобным образом, мир заведомо абсурден. Если Тьма это боль и темнота, то рождение ребенка (и нахождение его в утробе) – тоже Тьма. Свет – любовь? А если она вызвана наркотическими стимуляторами? Манипулированием психикой? Если объект, испытывающий любого оттенка любовь не знает о том, что его чувства сформированы чужой игрой? А если это не игра, а стечение обстоятельств? Или если хладнокровие есть проявление Тьмы – то кто хирург, спасший жизнь человека, отрезав ему зараженную конечность? Если Свет – это жизнь, почему Солнце способно убивать и ослеплять? Если Тьма – это смерть, то почему физическое выздоровление зачастую происходит лучше всего в полумраке и во сне, вдали от света? Нет и еще раз нет! Такое примитивное восприятие этих двух основ мира – наивысшее зло…
Нельзя делить мир, а тем более ставить различные приоритеты разным его частям. И я сейчас равно говорю как об установлении условных ярлыков в сознании, так и о прямой энергетической работе и восприятии мира. Именно вот от этого неразумного разделения появляется дисбаланс и исчезает гармония. Я позволю себе вставить здесь свои же записи годичной давности:
«Гармония в мирах нарушена за счет изначального отсутствия равновесия – есть только Свет. Тьма представлена его отсутствием, тенью, второстепенным явлением. Это в духе Света – с одной стороны всё обличать, жёстко и прямо... а с другой – поглощать и забирать себе.
Я помню работу, частью которой являлось создание Тёмного Света, активного луча. Не свиты, тянущейся в хвосте Белого, а самостоятельной основы мироздания, равной Свету. Ведь деструктивные порождения Тьмы – лишь способ уравновесить господствующий свет. Не будь этого смещения – оба направления развивались бы параллельно, не "претендуя" на территории другой стороны. Тьма перестала бы быть препятствием Свету, Свет - смертью Тьмы. Только в симбиозе (в дуальности, в гармонии) возможна Жизнь!
Я помню также подобные исследования времен Атлантиды, когда «накачивание» Тьмы самостоятельной основой перешло хрупкую точку равновесия… Чем всё закончилось, мы все знаем.
Последнее время очень актуальна тема «серых». Серый – цвет смешения белого и черного (света и тьмы, так?). Мы ждем от слияния Света и Тьмы радужного взрыва, наполненного эмоциями, счастьем и полетом. А те личности, которых мы зовем «серыми», являют как раз противоположные ощущения. Так почему на этом ставится точка? Как Свет и Тьма – антагонисты, так и ожидаемое от их соединения антагонизирует тому, что мы пока видим в качестве результата. Но это не значит, что у этой прямой нет другого конца. Где-то там, за пределами осознания есть не «Серый -», а «Серый +».
А если взять аналогию – нижний мир/тьма/черти, средний мир/земля/люди, верхний мир/свет/ангелы, то Серые – это как раз люди. Да и кто может быть коварнее и хитрее?... ни Свет, ни Тьма не прибегают к таким методам. У Света – жесткость и прямолинейность, у Тьмы – красивое и губительное соблазнение. И только у Человека – многослойная, спутанная, местами прогнившая – Игра.
Создать эфемерную гармонию (о которой все говорят, которую все желают, но очень мало кто понимает или способен прочувствовать) могут только те, у кого внутри есть оба направления в чистом виде. Те, кто должен понимать ценность обоих путей, кто по призванию не может быть слишком мягок, но и не должен быть чересчур жесток. Те, кто не пойдет путем разделения, а направит усилия на устранение избыточного потенциала. Тьма будет давать им покой, а Свет не даст отступить и сдаться».
Но вернемся же к теологической основе разговора и к «дьяволоненавистничеству» верующих. Прежде всего, на подозрения должна натолкнуть вся эта мутная история, больше похожая на божественную подставу. В некий сад помещаются некие дети (а именно такими по логике должны быть новоиспеченные первые люди), которым можно всё, но строго-настрого запрещено кушать плоды с одного дерева, расположенного в этом же саду. Людям, знакомым с детьми, уже после этой фразы становится прозрачным и понятным дальнейший ход развития событий. Рано или поздно кто-то из детей нарушит запрет. Это только вопрос времени. Но вот загвоздка – дерево познания добра и зла туда заранее посадил тот же, кто якобы хотел, чтобы к нему не прикасались. Можно было и не сажать его вовсе. Или посадить его в другом месте. Или ограничить к нему доступ. Но это всего лишь одна из ступеней Плана. Простого, но гениального по праву первоиспытателя.
Я как-то читала фантастический рассказ, в котором фишку с деревом и змеем проворачивали миллион раз в миллионе миров, а в миллион первый раз Ева не поддалась искушению. Не познав Добра и Зла, она наблюдала за летящими по ветру листьями и смеялась, ловила бабочек, отрывала им крылья и пускала по ветру – и смеялась. Ибо не ведала, что есть Зло, а что – Добро…
Заимев в душе некоторые подозрения, остается только посмотреть новыми глазами на другую часть этой истории.
Система, в которой мы существуем, базируется на принципе дуальности. Инь и ян. Минус и плюс. Женщина и Мужчина. Вне пространства между двумя взаимоотталкивающимися  магнитами жизни не существует. Наша Жизнь, вместе с декорациями и со всеми нами – своеобразная голограмма, строящаяся на основании нахождения меж двух полюсов.
Бог, всепрощающий, вселюбящий Отец, как светлое начало, даже со своими способностями и властью – не может быть основой мироздания. Ему нужен противоположный полюс. Поэтому в каждой религии глава пантеона или единый бог разделяют Небо и Землю, выделяют из себя женскую половину усилием воли, разделяются сами на Свет и Тьму.
И падение ангела Люцифера здесь – только бесхитростно написанный сценарий того же процесса. Изначально он был создан «печатью совершенства, полнотой мудрости и венцом красоты». То есть, поставлен был выше других херувимов. Для чего такое различие? Случайно ли? Отец выбрал самого достойного из своих сыновей-ангелов. Того, кто сможет быть равным противовесом его силе. Вся ситуация заведомо была подстроена так, чтобы сильнейший из ангелов пал, прихватив с собой небольшое воинство. Таким образом, создалась дуальная система.
Теперь все на своих местах – Отец прощает своих детей за прегрешения, а Люцифер наказывает за них. Без кармического возврата, без причинно-следственной связи не было бы развития, в котором и заключается суть существования. Люцифер «выполняет» всю необходимую работу на Земле – соблазняет грехами, заставляет платить по счетам. Учит стойкости и верности Богу. Только познавая на своей шкуре вновь и вновь Зло и Добро, человек приходит к Богу. Только тогда начинает видеть, когда Лукавый заставляет его почувствовать разницу. Он полностью соответствует своему имени – Свет Несущий. Он жесток, но справедлив, он открывает глаза и показывает варианты Пути. И только человек виновен в том, что выбирает самый легкий и соблазнительный из них. И тогда получает расплату. Нет более верного и преданного в служении Богу, чем Люцифер. Ненависть и презрение к нему – суть признак необразованности и слепоты. Потому что только отворачиваясь от его соблазнов, поворачивает человек свой взор к Отцу.